Читать интересную книгу Царевич[The Prince] - Франсин Риверс

— Если падет мой отец, тебе, Авенир, лучше пасть вместе с ним!

* * *

Сторожевые отряды, выставленные Ионафаном на границе, отслеживали перемещения филистимлян. Ионафан корпел над военными чертежами, будущее страшило его.

Донесения поступали все чаще.

— Царь Саул возвращается из пустыни Зиф.

С чувством облегчения Ионафан вышел к воротам встречать отца. Саул въезжал в Гиву совершенно один, понурив голову, сгорбившись в седле, остальные держались за ним на приличном расстоянии.

— Да благословит Господь твое возвращение домой, господин мой. — Ионафан низко поклонился. Подняв голову, он увидел на лице отца нечто, внушившее ему надежду, что затянувшаяся на годы охота за Давидом, наконец, подошла к концу.

Саул спешился, заключил его в объятия. — Ты — единственный, кому я доверяю, сын мой — больше ни единому человеку! — Он бросил быстрый взгляд на Авенира и повернулся к городским старейшинам, которые пришли поприветствовать его.

Ионафан поспешил за царем во дворец.

Скрывшись от взора ликующей толпы, царь Саул тотчас принялся пинать все, что попадалось под ноги, и орать на слуг, чтобы они убирались с глаз его долой. Даже Рицпа, наложница царя, убежала прочь. Саул упал на трон, уткнувшись лбом в ладони.

— Никому нельзя доверять. — Он застонал, как от ужасной боли.

— Что случилось в пустыне, отец?

С протяжным стоном он крепко обхватил голову руками. — Давид! Как мне ненавистно это имя! — Он вскочил на ноги. — Однажды среди ночи меня разбудил его голос. Я думал, это сон, но это был он — стоял на вершине горы неподалеку от нашего стана. Он кричал Авениру, что тот достоин смерти, — за то, что плохо защищает меня. Авенир и все его люди. — Саул заметался по комнате.

Чтобы как–то успокоить отца, Ионафан протянул ему кубок вина. Кубок, брошенный царской рукой, тут же полетел в стену.

— Знаешь, что он сказал? Давид крикнул: «Оглянись! Посмотри, где копье царя и сосуд с водой, что были у его изголовья?» Мое копье и кувшин были у него в руках! Представляешь? — Взгляд Саула уперся в Ионафана, царя била дрожь. — Скажи мне! Как мог человек незаметно подкрасться ко мне мимо трех тысяч воинов? Он чародей? Призрак? Или же моя собственная стража питает надежду, что он меня убьет?

— Отец…

Саул в гневе воздел руки кверху.

— Я позвал его: «Это ты, сын мой Давид?» — Глаза Саула стали бешеными. — Я назвал его «мой сын». А он стал требовать, чтобы я объяснил, почему я его преследую, за что, в чем он виноват. Обвинил моих слуг, что они натравливают меня на него! И проклял их! Твердит, что они его изгнали, лишили дома и наследства, которое ему Бог обещал. Он сказал, что они дожидаются, что он начнет служить чужим богам. Кричал, что я не должен допустить, чтобы он умер на чужой земле, вдали от Господа.

Лицо Саула перекосилось, как от мучительного горя.

— Он сказал, что я вышел искать одну блоху, что я гоняюсь за ним, как гоняются за куропаткой по горам! — Царь тяжело опустился на трон и всхлипнул. — Да будь он блохой, я бы раздавил его давным–давно!

Ионафан пожалел отца. Гордость предшествует падению.

Саул стукнул кулаком по колену. — Я пообещал, что ничего ему не сделаю. Сказал, что был глуп и очень, очень сильно ошибался. — В глазах царя зияло черное отчаяние. — А он не подходил ближе! Не подходил, и все! Бросил мое копье, чтобы оно упало между нами, и велел, чтобы один из моих людей пришел и взял его. Видишь, как он насмехается надо мной? А потом он сказал, что сам Господь вознаграждает за добро и за верность. Похвалялся, что Господь предал меня в его руки, но он не стал меня убивать.

Саул, закрыв глаза, обхватил голову, будто хотел раздавить слова, навязчивым эхом отдававшиеся у него в мозгу. — Давид сказал так: «Пусть в глазах Господа моя жизнь ценится так же, как твоя жизнь сейчас была драгоценна в моих глазах. Да избавит Он меня от всякой беды».

— Никогда Давид не поднимет на тебя руку, отец.

Саул встал.

— Ему и не придется, если царство встанет на его сторону. Все мои люди стояли и смотрели. Мне осталось только благословить врага. — Рот его перекосился, изрыгая горькие слова. — «Ты совершишь много подвигов и непременно добьешься своего», — так я сказал ему, а он повернулся ко мне спиной и ушел. Он повернулся ко мне спиной! — Саул ударил себя в грудь. — Я царь! Что бы там ни говорил Самуил, власть — в моих руках! Я… — Безумие вдруг ушло из глаз Саула, его сменил испуг. — Как Давид подобрался так близко? Он, должно быть, стоял у меня прямо в изголовье, с моим собственным копьем в руке.

— И все–таки не убил тебя.

Саул, казалось, не слышал. — Подле меня был Авенир. Вокруг — мои люди. Спали! Спали? А может, смотрели и надеялись, что Давид меня прикончит.

— Это Господь позволил Давиду подобраться к тебе так близко. Господь дал тебе еще одну возможность раскаяться.

Саул задрал голову.

— Раскаяться? — Он тряхнул головой. — Я ничего не сделал. Бог избрал меня царем! Что плохого, если царь хочет защитить свое царство? — Он сжал кулаки. — Почему ты не идешь со мной на врага моего Давида? Он пришел бы к тебе, Ионафан, и я смог бы убить его. И тогда с мятежом было бы покончено! Ты — мой сын, наследник царского престола! Почему ты не хочешь сражаться за то, что нам принадлежит?

Когда–то давно Самуил учил Ионафана говорить правду, даже когда царь не желает ее слышать.

— Я буду сражаться вместе с тобой против всех врагов Израиля. Но Давид — не из их числа.

— Давид — мой худший враг! — Ярость исказила лицо Саула. — Давид должен умереть!

Годы разочарований и разбитых надежд сделали свое дело. Стены сдержанности рухнули. Его прорвало. В бешенстве Ионафан вскричал:

— Ложь и обман! Вот что это такое! Ты сам себе худший враг! Это из–за твоей гордыни мы все так страдаем!

Изумленно вытаращив глаза, царь осел на трон.

— Мало того, что Бог ненавидит меня? Теперь и родной сын — мой любимец, мой наследник — тоже меня ненавидит? — Если Саул не кричал, как сумасшедший, то хныкал, словно малое дитя.

— Нет, не ненавижу я тебя. Перед Богом говорю! Я тебя почитаю. Ты мой отец. Но я вижу, как раз за разом Господь дает тебе шанс, а ты все равно Его отвергаешь!

Саул надавил на глаза кулаками. — Господь покрыл меня позором! — Губы его дрожали.

Ионафаном овладело невыразимое сострадание. Слова Закона заполнили его душу и разум: Господь долготерпелив и многомилостив, прощающий беззакония и преступления. «Милует Господь обращающихся к Нему». Род их не будет сидеть на престоле — это обетование утрачено безвозвратно, но разве не дороже мир с Богом любого царского венца!

— Обратись к Господу, отец, а иначе Господь не оставит твои грехи без наказания. Господь наказывает беззакония отцов в детях до третьего и четвертого рода. Если ты и дальше будешь противиться Богу, пострадают Мериббаал и его братья!

— Я устал. — Саул испустил тяжкий вздох. — Я так устал гоняться за Давидом…

— Тогда остановись!

Саул глянул на него, блестя глазами. — Из тебя выйдет замечательный царь. Гораздо лучше меня.

— У меня нет желания царствовать, отец, — только служить. — Ионафан опустился перед отцом на колени. — Когда кто–то любит Господа Бога Израилева всем своим сердцем, всей душою, всем разумением, всей крепостью своей, — тогда, наверно, ему можно попросить о том, чтобы сбылось его заветное желание.

Лицо Саула смягчилось.

— Какое у тебя желание, сын мой?

— Я хочу разбить филистимлян. Хочу изгнать врагов Господа с нашей земли. Хочу объединить наш народ вокруг одного царя — царя, которого помазал Бог. Хочу, чтобы народ был в мире с Богом!

— Ты хочешь, чтобы Бог вернулся на престол.

— Да! — всем своим сердцем Ионафан желал именно этого.

* * *

Давид со своим воинством бежал в землю филистимлян и жил в Гефе под покровительством царя Анхуса. Теперь его сопровождали две жены. Одна принесла ему союз с Изреелем, другая — великое богатство Навала с горы Кармил.

Ионафан опечалился, услышав об этом. Неужто Давид позабыл о Законе? Закон учит, что царю не пристало иметь много жен! Из–за них может развратиться его сердце. Или годы в изгнании привели к тому, что наличие военных союзников Давид теперь ставит превыше послушания Господу Богу?

— Вот и вся верность твоего друга. Он живет с нашими врагами, — сказал Саул.

— И, возможно, вернется от них со сведениями, которые нам жизненно необходимы.

Саул покачал головой, отказываясь верить, что в Давиде может быть что–то хорошее. — Если он узнает тайну железного оружия, то использует ее, чтобы выковать оружие против нас.

Авенир мрачно посмотрел на Ионафана. — Анхус отдал Давиду Секелаг.

Саул впал в ярость. — Пока он живет в земле филистимлян, мне его не достать!